Лабораторные работы и В.П.Федосов.
Вот кто помнит, как защищали лабы у В.П.Федосова (кафедра ТОР)? Защищающиеся рассаживались вокруг стола, во главе восседал Валентин Петрович. Каждый получал вопрос, как правило, из методички. Тут же готовили ответы. Отвечали по очереди. Валентин Петрович слушал каждого до момента, пока отвечающий объяснял правильно, когда же «начинал нести ересь», Петрович молча жестом давал слово следующему, пока тот отвечал «в тему». И так по кругу. Участвовать в марафоне можно было любое количество раз, пока ответ не будет полностью правильным, тогда зачёт, или пока не вышло время занятия, тогда зачёт предстоит заработать в следующий раз. Но, ни одной подсказки с его стороны.
Так уж вышло, что я у Федосова проходил лабораторные шесть семестров по различным наукам – Основы теории цепей, Радиотехнические цепи и сигналы, Электрорадиоизмерения (ОТЦ, РТЦиС, ЭРИ). Он сразу вычислил, что мы любим проскочить «на халяву». Вот один случай – нужно было рассчитать и нарисовать график связанных контуров. Мы добросовестно рассчитали половину, а вторую половину зеркально перенесли, а не досчитывая до конца, во всём диапазоне частот.
Но не сообразили, что максимумы характеристики будут разной величины. Федосов глянул на график:
- Ну и вы хотите втереть мне очки?
- Но мы считали….- я честно признался как.
- А зачем зеркально перенесли?
- Так в методичке написано….
- Что написано? Втереть очки преподавателю? – и Петрович, грозно глядя поверх своих огромных очков, отправил нас досчитывать вторую часть ветви характеристики.
- Ну, автор методички не знал, что у преподавателя будут такие очки, что можно втереть. – тихонько сзади пробурчал Шурик, поправляя свои.
- Да не волнуйся, он же сам и соавтор её.
Я усёк, что вопросы он задаёт из методички, раздав каждому защищающемуся по одному. Поэтому подготовкой к защите особо себя не утруждал. Бегло просмотрев перечень вопросов, я уделял внимание только тем, что непонятны, тут же быстренько устранив пробелы в познаниях. Но Федосов не был бы собой, если бы пропустил «халяву». Как написано в аэропорту в Хайфе – «Тут не ты один хитрый, тут все евреи». Быстро раскусив, что к чему, он стал придумывать для Шурика и меня свои вопросы, такие, с изюминкой. Возмущению нашему не было предела. Почему такай «апартеид», для всех методичка, а нам…? А он невозмутимо отвечал:
- Я тут преподаватель, что считаю нужным, то и спрашиваю. А вы будущие инженеры – так вот, идите и изобретайте ответ.
Но дух противоречия всё-равно не давал успокоиться. Со временем у меня появился азарт, специально затратив минимум времени на подготовку, а чаще вообще не готовясь допуститься, а потом, опять же без подготовки, с одними результатами измерений получить зачёт по лабе. Федосов частенько говорил:
- Лучшие изобретатели – это бывшие троечники, они всегда изобретают всё для того, чтобы ничего не делать. Правда, троечником я не был. Но он всегда при случае утверждал:
- Вы на экзамене больше тройки не получите.
А я его «разочаровывал» после каждого экзамена:
- И как это вам удалось у Попова (Прозоровского, Смирнова) получить пятёрку?
Мне оставалось только сделать загадочную физию.
Но однажды «опарафинился» основательно. Было это на лабах по электрорадиоизмерениям. Накануне мы всей группой круто погуляли, был званый вечер в пединституте. Естественно, книга и не открывалась, а лекции по частотомерам ещё Смирнов не начитал. На очереди была лаба по измерениям частоты, допуск. В перерыве я «пробежался» по волновым, гетеродинным частотомерам, на электронно-счётный времени не хватило. Да, думаю, вероятность, что попадётся электронный ¼ (было 4 вида), а если попадётся, по ходу разберусь. Попался гетеродинный, легко ответил. Ну, вот только никогда до этого не приходило в голову поинтересоваться, как работает электронно-счётный частотомер, а тут вдруг осенила догадка, как можно померить частоту подсчётом импульсов… В сущности, как и положено, работать классическому частотомеру. Искренне считая, что придумал новую методику, решил «блеснуть» изобретательностью.
- Вот, Валентин Петрович, я придумал новую методику, как померить частоту… - и излагаю своё «изобретение велосипеда». Глаза Валентина Петровича стали не просто огромными за его очками, а почти квадратными. Потом они стали выплывать поверх очков. Я осёкся на полуслове.
- Монаенков! Я вас выгоню с лабораторной!
- За что???
- Да вы же книгу не открывали! Вот идите и почитайте, как работает электронно-счётный частотомер, пока я вас не выгнал.
«Поджав хвост» открываю учебник. Блин! Блин! Блин!.....
На тех же лабораторных вторую подгруппу вёл Николай Николаевич Смирнов, или в народе Кол-Колыч. Он же нам читал и курс лекций по этой науке. Я обратил внимание, что Николай Николаевич никогда не отказывает любознательным. И в перерыве на лекциях и на лабораторных подробно и с увлечением отвечает на задаваемые студентами вопросы. В то время пока мы ещё «сражаемся» с Петровичем, он уже давно свободен. Всех своих студентов опросил, допустил или не допустил и в одиночестве занимается своими делами. То ли к пятому курсу я обленился, то ли пропал первоначальный азарт, но после нескольких неудачных подходов к Федосову я не, мудрствуя лукаво, однажды обратился за разъяснениями по заданному весьма непростому вопросу к Кол-Колычу. Тот подробно «разжевал» всё с самого начала. Оказалось, что я допускал неточность в сущей мелочи. Вооружённый полнотой информации я снова «подруливаю» в Федосову, осаждаемому моими одногруппниками.
- Ну и что вам рассказал Николай Николаевич? – неодобрительно глядя поверх очков спросил Валентин Петрович.
- А рассказал, что я был прав, только…..
- Вот это «только» и надо было сразу вразумительно объяснить!
И я повадился ходить за помощью к Смирнову. Ещё четыре раза я пользовался добротой Кол-Колыча, не подозревая о его «коварстве», что это всё аукнется на экзамене.
На экзамен по Электрорадиоизмерениям я пришёл последним. Хорошо выспался, заряженный бодростью прибыл к концу экзамена, ну зачем торчать под дверью, нервничать, « без меня не начнётся…». Я взял билет, на все вопросы подробненько расписал ответы и ещё минут двадцать бил баклуши, наблюдая, как отвечают мои товарищи. Настал мой черёд. Кол-Колыч взял в руки мои листки с ответами, прочитав их, сложил губы трубочкой, как любил делать:
- Ну что же, на вопросы билета вы правильно ответили, а сейчас побеседуем…
В это время в аудиторию пришли студенты другой группы с преподавателем, у них здесь назначена консультация.
- Вот и хорошо, - сказал Кол-Колыч. - Мы сейчас спустимся в лабораторию, там нам никто не помешает.
Я не на шутку занервничал. Чего хорошего можно ожидать от такой безразмерной «беседы», когда на все вопросы билета ответ уже дан.
Удобно устроившись, Кол-Колыч начал мне задавать те Федосовские вопросы, по которым я у него консультировался, ни одного не забыл! Вот как он умудрился запомнить, обучая единовременно сотни две студентов, что я у него спрашивал в течение семестра? Уникальная память! Но на этом он не успокоился. Мне ещё пришлось осветить штук семь-восемь заковыристых премудростей.
- Ну и отличненько. Давайте зачётку, - наконец произнёс мой строгий экзаменатор. В коридоре я столкнулся с Федосовым:
- И что вам поставил Николай Николаевич?
- Пять!
- Ну, вы молодец. А я вам поставил итоговую четвёрку….
- Так мы же, как будущие инженеры, изобретательны…. вот…
Нужно отметить, что слоган Валентина Петровича «Вы будущие инженеры - так изобретайте!» не раз взбадривал в трудных, казалось бы тупиковых, жизненных ситуациях, подвигал на поиск нестандартных до парадоксальности решений. Тогда я говорю себе: «Монаенков, ты же инженер (теперь уже, бывший инженер) – изобретай!» и тащу себя за уши из болота безысходности. Спасибо нашим преподам! Они научили нас думать.
Вот кто помнит, как защищали лабы у В.П.Федосова (кафедра ТОР)? Защищающиеся рассаживались вокруг стола, во главе восседал Валентин Петрович. Каждый получал вопрос, как правило, из методички. Тут же готовили ответы. Отвечали по очереди. Валентин Петрович слушал каждого до момента, пока отвечающий объяснял правильно, когда же «начинал нести ересь», Петрович молча жестом давал слово следующему, пока тот отвечал «в тему». И так по кругу. Участвовать в марафоне можно было любое количество раз, пока ответ не будет полностью правильным, тогда зачёт, или пока не вышло время занятия, тогда зачёт предстоит заработать в следующий раз. Но, ни одной подсказки с его стороны.
Так уж вышло, что я у Федосова проходил лабораторные шесть семестров по различным наукам – Основы теории цепей, Радиотехнические цепи и сигналы, Электрорадиоизмерения (ОТЦ, РТЦиС, ЭРИ). Он сразу вычислил, что мы любим проскочить «на халяву». Вот один случай – нужно было рассчитать и нарисовать график связанных контуров. Мы добросовестно рассчитали половину, а вторую половину зеркально перенесли, а не досчитывая до конца, во всём диапазоне частот.
Но не сообразили, что максимумы характеристики будут разной величины. Федосов глянул на график:
- Ну и вы хотите втереть мне очки?
- Но мы считали….- я честно признался как.
- А зачем зеркально перенесли?
- Так в методичке написано….
- Что написано? Втереть очки преподавателю? – и Петрович, грозно глядя поверх своих огромных очков, отправил нас досчитывать вторую часть ветви характеристики.
- Ну, автор методички не знал, что у преподавателя будут такие очки, что можно втереть. – тихонько сзади пробурчал Шурик, поправляя свои.
- Да не волнуйся, он же сам и соавтор её.
Я усёк, что вопросы он задаёт из методички, раздав каждому защищающемуся по одному. Поэтому подготовкой к защите особо себя не утруждал. Бегло просмотрев перечень вопросов, я уделял внимание только тем, что непонятны, тут же быстренько устранив пробелы в познаниях. Но Федосов не был бы собой, если бы пропустил «халяву». Как написано в аэропорту в Хайфе – «Тут не ты один хитрый, тут все евреи». Быстро раскусив, что к чему, он стал придумывать для Шурика и меня свои вопросы, такие, с изюминкой. Возмущению нашему не было предела. Почему такай «апартеид», для всех методичка, а нам…? А он невозмутимо отвечал:- Я тут преподаватель, что считаю нужным, то и спрашиваю. А вы будущие инженеры – так вот, идите и изобретайте ответ.
Но дух противоречия всё-равно не давал успокоиться. Со временем у меня появился азарт, специально затратив минимум времени на подготовку, а чаще вообще не готовясь допуститься, а потом, опять же без подготовки, с одними результатами измерений получить зачёт по лабе. Федосов частенько говорил:
- Лучшие изобретатели – это бывшие троечники, они всегда изобретают всё для того, чтобы ничего не делать. Правда, троечником я не был. Но он всегда при случае утверждал:
- Вы на экзамене больше тройки не получите.
А я его «разочаровывал» после каждого экзамена:
- И как это вам удалось у Попова (Прозоровского, Смирнова) получить пятёрку?
Мне оставалось только сделать загадочную физию.
Но однажды «опарафинился» основательно. Было это на лабах по электрорадиоизмерениям. Накануне мы всей группой круто погуляли, был званый вечер в пединституте. Естественно, книга и не открывалась, а лекции по частотомерам ещё Смирнов не начитал. На очереди была лаба по измерениям частоты, допуск. В перерыве я «пробежался» по волновым, гетеродинным частотомерам, на электронно-счётный времени не хватило. Да, думаю, вероятность, что попадётся электронный ¼ (было 4 вида), а если попадётся, по ходу разберусь. Попался гетеродинный, легко ответил. Ну, вот только никогда до этого не приходило в голову поинтересоваться, как работает электронно-счётный частотомер, а тут вдруг осенила догадка, как можно померить частоту подсчётом импульсов… В сущности, как и положено, работать классическому частотомеру. Искренне считая, что придумал новую методику, решил «блеснуть» изобретательностью.
- Вот, Валентин Петрович, я придумал новую методику, как померить частоту… - и излагаю своё «изобретение велосипеда». Глаза Валентина Петровича стали не просто огромными за его очками, а почти квадратными. Потом они стали выплывать поверх очков. Я осёкся на полуслове.
- Монаенков! Я вас выгоню с лабораторной!
- За что???
- Да вы же книгу не открывали! Вот идите и почитайте, как работает электронно-счётный частотомер, пока я вас не выгнал.
«Поджав хвост» открываю учебник. Блин! Блин! Блин!.....
На тех же лабораторных вторую подгруппу вёл Николай Николаевич Смирнов, или в народе Кол-Колыч. Он же нам читал и курс лекций по этой науке. Я обратил внимание, что Николай Николаевич никогда не отказывает любознательным. И в перерыве на лекциях и на лабораторных подробно и с увлечением отвечает на задаваемые студентами вопросы. В то время пока мы ещё «сражаемся» с Петровичем, он уже давно свободен. Всех своих студентов опросил, допустил или не допустил и в одиночестве занимается своими делами. То ли к пятому курсу я обленился, то ли пропал первоначальный азарт, но после нескольких неудачных подходов к Федосову я не, мудрствуя лукаво, однажды обратился за разъяснениями по заданному весьма непростому вопросу к Кол-Колычу. Тот подробно «разжевал» всё с самого начала. Оказалось, что я допускал неточность в сущей мелочи. Вооружённый полнотой информации я снова «подруливаю» в Федосову, осаждаемому моими одногруппниками.
- Ну и что вам рассказал Николай Николаевич? – неодобрительно глядя поверх очков спросил Валентин Петрович.
- А рассказал, что я был прав, только…..
- Вот это «только» и надо было сразу вразумительно объяснить!
И я повадился ходить за помощью к Смирнову. Ещё четыре раза я пользовался добротой Кол-Колыча, не подозревая о его «коварстве», что это всё аукнется на экзамене.
На экзамен по Электрорадиоизмерениям я пришёл последним. Хорошо выспался, заряженный бодростью прибыл к концу экзамена, ну зачем торчать под дверью, нервничать, « без меня не начнётся…». Я взял билет, на все вопросы подробненько расписал ответы и ещё минут двадцать бил баклуши, наблюдая, как отвечают мои товарищи. Настал мой черёд. Кол-Колыч взял в руки мои листки с ответами, прочитав их, сложил губы трубочкой, как любил делать:
- Ну что же, на вопросы билета вы правильно ответили, а сейчас побеседуем…
В это время в аудиторию пришли студенты другой группы с преподавателем, у них здесь назначена консультация.
- Вот и хорошо, - сказал Кол-Колыч. - Мы сейчас спустимся в лабораторию, там нам никто не помешает.
Я не на шутку занервничал. Чего хорошего можно ожидать от такой безразмерной «беседы», когда на все вопросы билета ответ уже дан.
Удобно устроившись, Кол-Колыч начал мне задавать те Федосовские вопросы, по которым я у него консультировался, ни одного не забыл! Вот как он умудрился запомнить, обучая единовременно сотни две студентов, что я у него спрашивал в течение семестра? Уникальная память! Но на этом он не успокоился. Мне ещё пришлось осветить штук семь-восемь заковыристых премудростей.
- Ну и отличненько. Давайте зачётку, - наконец произнёс мой строгий экзаменатор. В коридоре я столкнулся с Федосовым:
- И что вам поставил Николай Николаевич?
- Пять!
- Ну, вы молодец. А я вам поставил итоговую четвёрку….
- Так мы же, как будущие инженеры, изобретательны…. вот…
Нужно отметить, что слоган Валентина Петровича «Вы будущие инженеры - так изобретайте!» не раз взбадривал в трудных, казалось бы тупиковых, жизненных ситуациях, подвигал на поиск нестандартных до парадоксальности решений. Тогда я говорю себе: «Монаенков, ты же инженер (теперь уже, бывший инженер) – изобретай!» и тащу себя за уши из болота безысходности. Спасибо нашим преподам! Они научили нас думать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий